Стивен Ван Дайн - Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа]

— Не так-то это легко, м-р Ванс, — с горечью покорился Хэс.

— А разве я говорю, что легко? Нет, сержант, это чертовски трудно. И даже хуже чем трудно; это хитро, темно… здесь есть что-то от лукавого.

Суббота, 2 апреля, 2 часа пополудни

Маркхэм решительно уселся у большого стола посреди комнаты.

— Не вызвать ли нам обоих слуг, сержант?

Хэс вышел в переднюю и отдал приказание одному из своих людей. Через несколько минут высокий, мрачный человек вошёл точно на шарнирах, и остановился в почтительном ожидании.

— Это лакей, сэр, — объяснил сержант. — Его зовут Пайн.

Маркхэм внимательно рассматривал вошедшего. Ему можно было дать около шестидесяти лет; голова его отличалась неправильной формой, руки и ноги были велики и безобразны. Одежда была аккуратно выглажена, но сидела на нем плохо, высокий крахмальный воротничок был слишком широк. Глаза под седыми густыми бровями были какого-то бледного, водянистого цвета, рот казался щелью на пухлом, нездоровом лице. Несмотря на полное отсутствие физической привлекательности, он производил впечатление ловкого и способного человека.

— Так вы лакей профессора Дилларда? — заговорил Маркхэм. — Как давно вы служите в этом семействе?

— Уже десять лет, сэр.

— Значит, вы поступили сразу после того, как профессор покинул кафедру в университете?

— Думаю, что так, сэр. — Голос Пайна был низок, но звучен.

— Что вам известно о трагедии, разыгравшейся сегодня утром? — Хотя Маркхэм предложил вопрос внезапно, надеясь, вероятно, добиться чего-нибудь этой внезапностью, но Пайн выслушал его с величайшим спокойствием.

— Ничего, сэр. Я и не подозревал, что что-то случилось, пока меня не позвал профессор Диллард из библиотеки и не велел поискать м-ра Сперлинга.

— Значит, он сообщил вам о трагическом случае?

— Он сказал: «М-р Робин убит, поищите м-ра Сперлинга». И больше ничего, сэр.

— Вы уверены, что он сказал убит, Пайн? — вмешался Ванс.

Сначала лакей немного заколебался, взгляд его стал ещё хитрее.

— Да, уверен. «Убит». — Именно так он и сказал.

— А вы видели тело м-ра Робина во время поисков? — продолжал Ванс, рассматривая какой-то рисунок на стене.

Опять он ответил не сразу.

— Да, сэр. Я отворил дверь из подвального помещения, чтобы осмотреть стрельбище, и увидел бедного господина…

— Вас это, конечно поразило, Пайн, — сухо заметил Ванс. — Может быть, вы случайно тронули тело или стрелу, или лук?

Водянистые глаза Пайна на мгновение вспыхнули.

— Конечно нет, сэр… зачем бы я это сделал?

— Правда, зачем? — Ванс тяжело вздохнул. — Но вы видели лук?

Человек покосился, как будто стараясь вызвать в памяти первое впечатление.

— Не могу сказать, сэр. Я не помню.

Ванс, по-видимому, потерял к нему всякий интерес, и Маркхэм возобновил допрос.

— Я слышал, Пайн, что м-р Друккер заходил утром около половины девятого. Вы видели его?

— Да, сэр. Он всегда пользуется подвальной дверью; проходя мимо буфетной, он поздоровался со мною.

— Он вернулся тем же путём?

— Думаю, что так, но я был наверху, когда он уходил. Он живёт в доме за нашим…

— Знаю, — Маркхэм наклонился вперёд. — Кажется, вы впустили м-ра Робина и м-ра Сперлинга сегодня утром?

— Да, сэр, около десяти часов.

— Видели вы их опять или, может быть, слышали что-нибудь из их разговора, когда они ожидали в гостиной мисс Белл?

— Нет, сэр. Большую часть утра я был занят на половине м-ра Арнессона.

— Это на втором этаже, в задней части дома, — посмотрел на Пайна Ванс, — комната с балконом?

— Да, сэр.

— Чрезвычайно интересно… С этого балкона профессор Диллард и увидел впервые тело м-ра Робина. Как же вы не слышали, что профессор входил в комнату? Вы ведь говорили, что в первый раз узнали о трагедии, когда профессор позвал вас из библиотеки и велел отыскать м-ра Сперлинга.

Лицо лакея побелело; я заметил, что пальцы его нервно сжимались и разжимались.

— Я мог выйти на минуту из комнаты м-ра Арнессона, — с усилием объяснял он. — Да, это очень возможно. Вспоминаю, сэр, что я ходил в бельевой чулан…

— О, наверно. — Ванс снова впал в апатию.

Маркхэм курил, сосредоточенно разглядывая середину стола.

— Кто-нибудь другой заходил сегодня, Пайн? — спросил он.

— Никто, сэр.

— И вы не можете дать какого-нибудь объяснения тому, что случилось?

Пайн покачал головой, устремив глаза в пространство.

— Нет, сэр. М-р Робин был весёлый, всеми любимый молодой человек. Он был не из тех, кто внушают мысли об убийстве; если вы понимаете, что я подразумеваю.

Ванс поднял глаза.

— Не могу сказать, чтобы я вполне понимал, что вы подразумеваете, Пайн. А откуда вы знаете, что это не несчастный случай?

— Я ничего не знаю, сэр, — был спокойный ответ. — Но кое-что я понимаю в стрельбе из лука, и я сразу же увидел, что м-р Робин убит охотничьей стрелой.

— Вы очень наблюдательны, Пайн, — заметил Ванс, — и вполне искренны.

Было ясно, что никаких прямых сведений от этого человека добиться нельзя, и Маркхэм быстро отпустил его, приказав Хэсу вызвать кухарку.

Когда та вошла, я сразу же заметил сходство между отцом и дочерью. Это была неопрятная женщина лет сорока, высокая, угловатая, с продолговатым лицом и большими руками и ногами.

После нескольких предварительных вопросов стало ясно, что она вдова, фамилия её Бидл, и пять лет тому назад, после смерти мужа, поступила к профессору Дилларду по рекомендации Пайна.

— В котором часу вы вышли сегодня из дома, Бидл? — спросил её Маркхэм.

— В половине десятого, сэр. — Она, видимо, чувствовала себя неловко. В её голосе звучали тревожные интонации.

— А в котором часу вернулись?

— Около половины первого. Меня впустил вот этот человек, — она злобно посмотрела на Хэса, — и обошёлся со мной как с преступницей.

Хэс улыбнулся.

— Время названо точно, м-р Маркхэм. Она обиделась, что я не пустил её вниз.

Маркхэм неодобрительно покачал головой.

— Знаете вы что-нибудь о том, что произошло здесь утром? — продолжил он, внимательно разглядывая женщину.

— Что же я могу знать? Я ведь была на рынке.

— Видели ли вы м-ра Робина или м-ра Сперлинга?

— За минуту до моего ухода они прошли мимо кухни в комнату для упражнений в стрельбе.

— Слышали вы что-нибудь из их разговора?

— Я не подслушиваю за дверьми.

Маркхэм сердито сжал челюсти и собрался что-то сказать, но Ванс раньше его заговорил с женщиной:

— Следователь думал, что, может быть, дверь была отперта, и вы могли случайно услышать что-нибудь из их разговора, несмотря на ваше похвальное желание не подслушивать.

— Дверь, возможно, и была открыта, но я ничего не слышала, — Неприятным тоном ответила она.

— Значит, вы не знаете, был ли ещё кто-нибудь в клубной комнате?

Глаза Бидл сузились, и она подозрительно посмотрела на Ванса.

— Может быть, и был кто-нибудь, — медленно сказала она. — Да, я как будто слышала голос м-ра Друккера. — Ядовитая нотка послышалась в её голосе, и тень жестокой улыбки появилась на её губах. — Он заходил сегодня рано утром к м-ру Арнессону.

— Он заходил? — Ванс казался удивлённым этим сообщением. — Вы его видели?

— Я видела, как он пришёл, но не заметила, когда он вышел. Он постоянно толчётся тут.

— Толчётся? Вот не подумал бы!.. Да, между прочим, через какую дверь вы вышли, отправляясь на рынок?

— Через парадную. С тех пор, как мисс Белл сделала из подвала клубную комнату, я всегда хожу через парадную дверь.

— Так что сегодня утром вы не входили в комнату для упражнений в стрельбе?

— Нет.

Ванс выпрямился в своём кресле.

— Спасибо за помощь, Бидл. Больше вы нам не нужны.

Когда кухарка вышла, Ванс встал и подошёл к окну.

— Мы тратим силы впустую, Маркхэм, — сказал он. — Ничего мы не добьёмся ни от прислуги, ни от членов семейства. Надо пробить психологическую стену и тогда уже бросаться на приступ. В здешнем семействе у каждого свои сокровенные переживания, и каждый боится, чтобы они не просочились наружу. Каждый говорил меньше, чем знает. Неприятно, но верно. Все, что мы узнали, не связано одно с другим, и если хронологически события не совпадают — значит, они произвольно искажены. Во всех этих россказнях я не нашёл намёка на внутреннюю связь.

— Может быть, в действительности связи нет, — возразил Маркхэм, — но мы никогда не найдём её, если прекратим допросы.

— Ты очень доверчив! — Ванс подошёл к столу. — Чем больше мы задаём вопросов, тем больше мы запутываемся. Даже показание профессора Дилларда не было вполне правдиво. Что-то он скрывает. Арнессон коснулся самого живого места своим вопросом. Ловкий парень этот Арнессон. Затем атлетическая дама с мускулистыми икрами. Она старается выпутать себя и свою компанию, так чтобы и пятнышка на них не осталось.